«Эффект недоинвестирования в логистику нас догнал и еще не раз догонит»

Фото: РБК Приморье

Вице-премьер и полпред президента РФ на Дальнем Востоке Юрий Трутнев в ходе очередного визита в подшефный регион остался недоволен темпами привлечения инвесторов на Курильские острова. За 8 лет здесь обосновалось 8 резидентов, еще 14 подали заявки по упрощенной схеме. Хотя в целом на Дальнем Востоке с этим все не так уж и плохо: всего в макрорегионе 21 территория опережающего развития, в ДФО почти 700 резидентов этого преференциального режима. Все они пользуются льготами по страховым взносам, налоговыми льготами, получают землю и инфраструктуру под свои проекты, а также пользуются административными преференциями. О том, кто такой дальневосточный инвестор, в интервью главному редактору РБК Приморье Павлу Раилко рассказал экс-руководитель Агентства по привлечению инвестиций Республики Саха (Якутия), а ныне – руководитель частных компаний, реализующих проекты государственно-частного партнерства Александр Кондрашин.

– Александр, вы долго работали на Дальнем Востоке, в сфере привлечения инвестиций. Скажите, пожалуйста, кто такой типичный дальневосточный инвестор, и зачем он вообще приходит в макрорегион?

– Дальневосточный инвестор – это, прежде всего, инвестор с Дальнего Востока. Это, прежде всего, региональные предприниматели – с точки зрения количества. Больше всего людей, которые реализуют инвестпроекты на Дальнем Востоке, – это люди с ДФО, которым нужна поддержка, которым помогают дополнительные инструменты повышения эффективности проекта, такие как территория опережающего развития и так далее. С другой стороны, с точки зрения объема капиталовложений наиболее крупные проекты – это проекты, которые реализуются у нас на федеральном уровне, прежде всего федеральными госкомпаниями, государственными монополиями, такими как «Газпром», «Роснефть», «АЛРОСА». Этих проектов количественно меньше, но они оказывают более существенное с точки зрения цифр влияние на развитие Дальнего Востока по объему капиталовложений.

– По вашим ощущениям, изменилась ли ситуация с инвестпривлекательностью Дальнего Востока за последние годы, и что на это повлияло?

– Я имел уникальную возможность руководить как раз этой работой в крупнейшей экономике Дальнего Востока – в Якутии. 3,5 года я руководил Агентством по привлечению инвестиций Якутии. Могу сказать, что один из важнейших факторов, который отличает Дальний Восток от других регионов, макрорегионов в нашей стране, – это то, что в нем сформировалась цельная, достаточно связная макрорегиональная управленческая команда. У региона даже есть свое территориальное министерство, которое помогает реализовать проекты, остающиеся без внимания у других федеральных ведомств, которое может идти навстречу запросам регионов. И так получилось, что все друг друга знают, между управленческими командами есть определенный обмен опытом. Эта работа координируется из Москвы, из территориального ведомства, из Корпорации развития Дальнего Востока. Так что в целом этой теме с подачи Юрия Петровича Трутнева уделяется очень много времени. Она всегда в топе повестки, что бы там ни было – пандемия или СВО: все равно все запросы инвесторов всегда идут в приоритетном порядке.

– Несмотря на это, полпред остался недоволен количеством инвестпроектов, которые реализуются сейчас на Курильских островах. Хотя преференции там куда более выгодные. Как вы считаете, в чем дело? Почему на Курилах так немного инвесторов?

– Я очень люблю Курилы. Я был на Курилах и даже более того: могу сказать, что принял решение в свое время поработать на Дальнем Востоке, когда участвовал в молодежном форуме на острове Итуруп на Курильских островах. Для меня стало открытием, что у нас такая большая, красивая, необыкновенная страна.

Что может быть причиной такого отставания на Курилах? Это, на мой взгляд, то, что на них всегда все почему-то смотрели очень узко. Всегда все почему-то смотрели на них, как на какой-то придаток или только исключительно завязанный на Японию район, и что больше там никому ничего не будет интересно. Поэтому продвижение этих территорий осуществлялось только в рамках какого-то взаимодействия с Японией, только в рамках взаимодействия с японскими предпринимателями или бывшими жителями этих островов, которые были переехали затем в Японию после Второй мировой войны.

Я думаю, что нужно смотреть гораздо шире. Эти острова, даже если посмотреть на карту, все-таки являются частью Азиатско-Тихоокеанского региона, и приглашать туда нужно инвесторов из разных стран, которым потенциально это может быть интересно. Водные ресурсы в этом районе, рыба – это действительно мировой уровень. И я уверен, что предпринимателей из других стран развитие этих островов тоже может заинтересовать.

– То есть мы в итоге остаемся в этой «вилке»: рыба–туризм?

– Я думаю, что можно делать и другие эксперименты. В частности, очень хорошая практика, я считаю, есть у Великобритании с ее бывшими заморскими владениями: многие острова, многие их бывшие колонии или остающиеся в их составе государства используются для различных экспериментов – юридических, управленческих. Почему нет? Я думаю, что России такое поле для экспериментов очень нужно. У нас вот заработали оффшорные зоны и уже принесли определенную пользу экономике.

Я бы привел такой пример из практики. Когда я работал в Москве в Агентстве Дальнего Востока по привлечению инвестиций, мы исследовали опыт острова Хайнань. Я считаю, что это совершенно великолепный опыт. Мне довелось переводить закон, специально написанный именно для этого острова, который как раз для экспериментальной территории создает задел для развития там экспериментальной медицины, для оказания медицинских услуг по международным стандартам. С точки зрения туризма он создает особенный режим открытости, который дополнительно создает экспериментальный режим для развития новых технологий. Сейчас считается глобальным трендом и лучшей практикой развивать территории без опоры на одну отрасль (потому что одна отрасль может «проседать», или даже такие две, как туризм и рыба), [развивать] c опорой на несколько: так, чтобы у них было какое-то цельное ядро и проработанная, связная отраслевая специализация. Я думаю, что Курилам такая экспериментальная работа, конечно, не помешала бы.

– Укрупнимся до всего Дальнего Востока. Есть одинаковые преференциальные режимы – ТОР, СПВ. Выделяются только Курилы и ТОР «Патриотическая». Не обидно ли получается? Во Владивостоке строят причальные мощности, тут и железная дорога, и цементный завод. А другой инвестор, он где-то вот за Полярным кругом, буквально «в нигде» создает производство с нуля, и у него такие же преференции.

– Я в этом честно не почувствовал только что драматического накала. Как-то считаю, что в нашей стране инвесторам в целом надо помогать. Помогать надо и во Владивостоке, и за Полярным кругом. Но я согласен с тезисом, что нужно развивать эти преференции, и нужно развивать их, на мой взгляд, по принципу углубления отраслевизации (это раз) и по углублению международного сотрудничества (это два). Потому что это такова, я считаю, лучшая практика, с которой мне удалось ознакомиться, когда я делал исследование на эту тему и смотрел, как эти режимы работают, как они развиваются в Восточной, Юго-Восточной Азии.

– То есть вы имеете в виду привлечение инвесторов из-за рубежа?

– Не совсем так. Изучение международного опыта в этой сфере не подразумевает, что обязательно нужно для этого приглашать иностранцев. Приведу еще один пример: есть в Китае такой город – Циндао, в котором эта политика развития зон, отраслевой специализации очень сильно развилась и углубилась. Понимаете, создавать какую-то территорию, в которую привлекаешь инвесторов потому, что там, условно говоря, налоги меньше, – эту историю Китай проходил в конце 70-х годов. В начале 80-х это было очень модно. Но сейчас, в 2020-х годах, Китай делает зоны отраслевой специализации с упором на высокие технологии, на специфичный человеческий капитал. Например, в Циндао они специально создали целую зону, посвященную Китай-кинематографу – Chinawood, – и предоставили там кинокомпаниям доступ к современному оборудованию, которое продакшн-компания не может позволить себе сама. И тогда эта отрасль появилась, выросла.

Мне обидно смотреть на то, что преференции везде предлагаются одинаковые. Я считаю, что это уже пройденный этап, и нужно углубляться в развитие отдельных отраслей, делать преференции и содействие проектам уже глубоко внутри отраслевой специфики.

– Хорошо, давайте примерно предположим, что все в среднесрочной перспективе останется. Ну, появится ТОР «Международная», ну, укрупнится ТОР на весь Дальний Восток. И вот каков ваш прогноз: в этой среднесрочной перспективе в каких отраслях макрорегиона мы увидим больше всего капиталовложений?

– Думаю, что ответ на ваш вопрос все-таки не сильно зависит от ТОРов. Думаю, что самые крупные капиталовложения как были, так и останутся в нефтегазовой сфере – нефти, газа, химии: все-таки крупнейшие проекты на Дальнем Востоке из этой отрасли. Что еще должно ускориться? Я бы отметил, что возникшие в ДФО логистические проблемы (перегрузка Восточного полигона – столько грузов, и мы их не можем вывезти) очень остро стояли еще до того, как для российской логистики закрыли западное направление. Одним из факторов того, что давление на логистику на востоке России выросло, является то, что на Дальнем Востоке реализуется несколько очень крупных инвестпроектов. Это давление оказывает, условно, уголь «Колмара». Например, еще один угольный проект в Якутии, «АнтрацитИнвестПроект», будет оказывать такое давление. То есть, на мой взгляд, основные новые капиталовложения, которые сейчас нужны Дальнему Востоку, – это вложения в логистические мощности: в железные дороги, возможно, даже в частные железные дороги. С Эльгинского месторождения в Якутии тоже, вероятно, потребуется своя отдельная, прорубающая прямо к морю железная дорога: довольно дорогая, но она очень нужна. И вот чтобы преодолеть это отставание, которое было еще до того, как начались все эти спецэффекты, нужно, конечно, осуществить колоссальные капиталовложения. И, насколько мне известно, даже в рамках модернизации Восточного полигона рассматривается сценарий государственно-частного партнерства, где придется по концессии с привлечением инвесторов эти логистические проблемы решать. Огромный накопленный эффект недоинвестирования в логистику нас уже догнал, и он нас еще не раз в ближайшее время догонит.

Еще больше новостей в телеграме РБК Приморье. Подписывайтесь.