Бизнес в ТОРах: как резиденты влияют на развитие экономики ДФО
На Дальнем Востоке и в Арктике с использованием механизмов господдержки — ТОР, АЗРФ — реализуется более 1 тыс. новых проектов. Привлечено 2,5 трлн руб. инвестиций. Об этом на ПМЭФ заявил глава Минвостокразвития РФ Алексей Чекунков.
В 2025 году режим ТОР распространен на Магадан отдельным федеральным законом, а летом ожидается принятие закона о международных территориях опережающего развития. Между тем уже сейчас в дальневосточных ТОР и СПВ реализуется 65 инвестиционных проектов с участием китайского капитала, общий объем инвестиций — 1 трлн руб.
О том, почему бизнес выбирает префрежимы, какие обязательства резидентство накладывает на инвесторов, и какие сферы развиваются наиболее интенсивно, РБК Приморье в рамках программы «Суть дела» рассказали эксперты.
Артем Исаев, директор Института экономических исследований ДВО РАН
Очевидно, что иметь льготы, которые существенно снижают, прежде всего, накладные расходы, все-таки лучше, чем их не иметь. Во-вторых, ТОРы — это все-таки географически локализованные площадки, и почти все они локализованы под мегапроекты. В основном в местах концентрации экономической деятельности, экономической активности в соответствующих регионах Дальнего Востока. При этом обязательства инвесторов весьма размыты и отдалены по времени. Предполагается, что они ведь и так будут вносить вклад в региональный рост, в рост региональных инвестиций, в занятость, в налоговые отчисления, в доходы населения и стимулируя тем самым вот развертывание спирали регионального экономического роста.
Льготы, они уже здесь и сейчас, а обязательства, если они вообще мыслятся как некое обременение, это где-то в отдаленном будущем.
Все дальневосточные ТОРы я классифицирую по трем типам. Первый — это площадки, которые созданы специально под мегапроекты крупных национальных корпораций. Сюда относится завод «Звезда» в Большом Камне, газохимический комплекс в Амурской области. находкинский ТОР, где строится вот завод по производству удобрений. Второй тип — это площадки, специализация которых обуславливается специализацией самих регионов. Сюда относятся все территории с добычей ресурсов — Якутия, Чукотка, Забайкалье. И третий — универсальные торы. В основном они созданы в южной зоне Дальнего Востока, и в которых изначально планировалось привлечь инвестиции в самый широкий спектр обрабатывающих производств и вот которые как раз таки и были призваны послужить вот основой диверсификации дальневосточной промышленности. Абсолютная выгода очевидна для проектов, которые реализуются ТОРах первых двух типах, которых я выделил. Озвучиваемые цифры, которые привлечены в дальневосточные ТОРы, это инвестиции в площадки вот этих первых двух типов.
Риски реализации проектов в сфере обрабатывающей промышленности на Дальнем Востоке достаточно велики. Если посмотреть на данные интернет-портала строящихся инвестиционных объектов, B2B Global, на начало текущего года на южную зону Дальнего Востока приходилось порядка 170 проектов, которые заявлены именно в сфере обрабатывающих производств. Если посмотреть на статус реализации этих проектов, то окажется, что почти половина из них находится либо в стадии закрытия, либо они на неопределенное время поставлены на паузу. Заявить о реализации проекта, это еще не значит его фактически реализовать. Рисков для регионов я тут не вижу: ТОРы не являются каким-то непосильным бременем.
С начала реализации политики перференциальных режимов на Дальнем Востоке прошло 10 лет. Есть уже много кейсов как удачных, так и не очень удачных, ну по которым можно уже делать определенные выводы.
На мой взгляд наиболее многообещающим выглядит проект создания газохимического комплекса на ТОР «Свободный». В случае его выхода на проектную мощность он, на мой взгляд, даст весьма существенный экономический эффект. И газохимическая отрасль вполне может стать новой отраслью специализации, если уж и не всего Дальнего Востока, то по крайней мере для Амурской области уж точно.
Что касается организации высокотехнологичных производств на Дальнем Востоке с нуля, то тут можно только фантазировать. Все-таки для таких производств нужны соответствующая среда и соответствующие условия. Это как минимум наличие емких рынков потребителей продукции и, самое главное, емких рынков квалифицированных трудовых ресурсов. Дальний Восток, к сожалению, не может похвастаться ни тем, ни другим. Санкции, высокая ставка рефинансирования — это все внешние шоки, а не фундаментальные причины. Для организации высокотехнологичных производств нужно ведь не просто устранить кадровый голод, этого совершенно недостаточно, здесь нужно создавать питательную среду, которая бы генерировала сам человеческий капитал внутри региона.
Андрей Корень, доцент кафедры экономики и управления ВВГУ
Компании, ведя свою деятельность с поддержкой префрежима, ничего не теряют. Они вкладывают деньги в активы, которые потом остаются у них в собственности. Режимы ТОР, СПВ, особые экономические зоны для чего созданы? Никто не может на Дальнем Востоке похвастаться, что у нас тут слишком хорошо, что у нас вал заявок, всех к нам хотят, и мы тут выбираем. Такого же не было никогда. Встает вопрос: как стимулировать тех, кто мог бы к нам прийти, но не приходит. На это и работают преференциальные режимы.
А какая от них польза людям? В первую очередь, это рабочие места. Например, в Уссурийске есть агропромышленный колледж, он хорошо сотрудничает с компанией «Русагро-Приморье» в ТОР «Михайловский». Там свиноводческий комплекс огромный построен. У студентов после выпуска будут рабочие места, какая-то часть туда пойдет работать.
Мне кажется, требовать какие-то гарантии с инвесторов весьма странно. Вот их пригласили, вот они создали рабочие места, вкладывают деньги, какие-то налоги они все-таки будут платить во время льготного режима. А по истечении срока, при условии, что останутся на территории, будут уже хорошие налоги платить. Какие от них гарантии ждать?
Дело в том, что с них ничего и не требуют особого. Например, во Владивостоке строится дом, если ты этими льготами пользуешься, то изволь не продавать метры дороже 200 тыс.? Эти гарантии вроде как логичны, но их же нигде не прописали. Может быть действительно количество резидентов было не слишком большим, и их сюда затащить было бы очень проблематично, если бы накладывались какие-то обязательства.
Если говорить об эффективности и востребованности отраслей, то во Владивостоке СПВ очень любят строители, в том числе те, кто строит жилые дома. Столица Приморья — это стройка, логистика, транспорт, Михайловка — это сельское хозяйство, Большикаменский ТОР — судостроение. У каждого тора своя специализация есть. Их так ведь и задумывали, чтобы это было не что-то одно, а такой широкий комплекс задач решался.
Высокотехнологичным и имеющим потенциал я бы назвал большекаменский кластер судостроительный и завод «Звезда». В Михайловском районе высокотехнологичный свинокомплекс, Приморский кондитер в Надеждинском ТОРе. У нас высокими технологиями называют то, где есть какой-то элемент инновации сейчас. Если с натяжкой посмотреть, то этот элемент инновации везде есть понемногу. Но, по моему мнению, Дальний Восток не располагает достаточным количеством квалифицированных ресурсов, чтобы высокие технологии реализовать на нашей базе.
Михаил Кузнецов, директор Восточного центра государственного планирования
На Дальнем Востоке у нас, как известно, и расстояния большие, и издержки повыше для начала ведение бизнеса. За счет вот сниженных налоговых ставок в префрежимах мы как раз выравниваем стартовые условия в макрорегионе и на других территориях страны.
В какой-то степени это справедливо с учетом нашего географического положения. Имея такие стимулы в части налоговых преференций, компании быстрее окупают свои инвестиции и активнее решаются на то, чтобы эти инвестиции произвести.
Вкладываясь компании на самом деле получают отдачу. Они же не затраты несут, они делают инвестиции, которые потом приносят им выручку, прибыль и так далее. Мы в общем видим, что эта система работает. За последние 10 лет рост инвестиций на Дальнем Востоке идет опережающим образом по отношению к остальной России.
Режимы эффективны для любой отрасли. Если инвестор получает налоговые льготы на определенный период времени, вложения быстрее возвращаются. Дешевле первый период, особенно важный для становления бизнеса, дешевле привлекать рабочую силу. Меньше сдержки, связанной с энергетикой, с эксплуатацией базовой инфраструктуры. Поэтому здесь такие льготы выгодны для всех отраслей, но, конечно, есть определенный уклон в сторону бизнесов с высокой добавленной стоимостью, более высокотехнологичных.
В этом и состоит политика государства, чтобы способствовать развитию отраслей с глубокой переработкой и с высокой добавленной стоимостью.
Государство не может стопроцентно гарантировать, что любой бизнес взлетит. Но здесь есть стартовая процедура всегда. При предоставлении подобных льгот для резидентов территории опережающего развития проводится анализ: что за проект, каков бизнес-план, каковы гарантии, каково участие самих предпринимателей в финансировании, как риски митигируются, как управляются риски в бизнесе. И выбираются отрасли, которые комплементарны, которые хорошо чувствуют себя на Дальнем Востоке, для которых больше вероятность успеха. Поэтому здесь довольно много страховочных механизмов, но, конечно, есть и отсев. Потому что, если бизнес в течение нескольких лет не выполняет свои обязательства, ему могут не продлить режим. То есть ротация внутри, она тоже происходит.
Возможность развития высокотехнологичного бизнеса есть всегда. У нас рядом рынок стран АТР, это миллиарды людей. Это очень высокоразвитая экономика уже сейчас. Экономика Дальнего Востока должна подпитываться тоже вот этой энергией. И уже сегодня среди резидентов — 36 проектов в сфере высоких технологий. В них вложены миллиарды рублей, создана почти тысяча рабочих мест. Это и проекты по строительству ЦОДов (центров обработки данных — прим. ред.), это разработка программного обеспечения, это искусственный интеллект.
Реализуется и ряд проектов по импортозамещению, они тоже вполне себе высокотехнологичные. Компания «Арника», например, известный проект — это первое в стране производство высокотехнологичных компонентов для кормов, которые обеспечивают от 50 до 100% потребности российского животноводства. И вектор на увеличение доли таких проектов в портфеле вполне однозначный.
