Якутия планирует закупить дроны для борьбы с насекомыми-вредителями
Более 20 регионов России в этом году могут пострадать от нашествия саранчи. Такой прогноз опубликовали «Известия», со ссылкой на данные Россельхозцентра при Минсельхозе. Причем речь идет не только о южных областях – в зоне риска также оказались Урал, Восточная Сибирь и даже Якутия. Насколько серьезна угроза для этого региона, РБК Приморье рассказал руководитель департамента развития растениеводства, отраслей земледелия и мелиорации минсельхоза Якутии Вячеслав Гаврильев.
– Якутию называют одним из самых суровых мест на Земле в плане климата, морозами под -50°C никого не удивишь. Но эта зима была и у вас аномальной, насколько я знаю. Ученые говорят, что именно из-за теплой зимы ожидается нашествие саранчи. Зима у вас была действительно теплой или это не так?
– Да, была теплая зима, аномальная, как вы и говорите. Обычно у нас -40...-45°C уже в декабре, а в этом году было не меньше 30 градусов. Тепло было.
– Минус 30°C, это тепло?
– Да.
– Получается, что декабрь и январь теплыми были?
– Нет, с января уже стало холодать – под -40...-45°C, но таких актированных дней, как в прошлом году, когда школьники не учатся, таких низких температур не наблюдалось. Было тепло. Сейчас осталось всего-ничего, ждем потепления.
– Потепления до скольких градусов вы ждете?
– Ну, -30...-25°C.
– Ясно. Обычно от нашествия саранчи, – мы привыкли так считать, – страдают южные регионы, но я знаю, что у вас тоже такое было в 2022 году. Что именно тогда пострадало? Это кормовая база?
– По структуре кормопроизводства, в основном мы используем естественные сенокосы, и сена заготавливаем много – больше 400 тыс. т. В 2021-2022 годах была засуха, и крупные районы, где содержат много скота, пострадали. Во время заготовки сена стояли жаркие дни, и сено вообще не проросло, пришлось выезжать в другие регионы и закупать там. Мы выезжали в Забайкалье, в Амурскую область и даже в Магадан, где северные широты.
– Я знаю, что даже 5 личинок саранчи на 1 кв. м – это уже критически много, а у вас тогда в одном из районов было 412 штук на кв. м.
– Наш ведущий научный руководитель Багачанова Альбина Константиновна так говорит: если на 1 кв. м мы находим 5 ед. саранчи, то это уже превышение экономического порога вредоносности. И мы рекомендуем хозяйствам обрабатывать почву пестицидами. Мы ежегодно со стороны республики предусматриваем средства на мониторинг особо опасных саранчовых вредителей. В прошлом году мы провели аукцион на 2,6 млн руб., и на 18 тыс. га было проведено обследование. Это большие животноводческие улусы, где особенно остро стоит вопрос заготовки сена. Если саранчовые у нас будут усиливаться, будет очень большая опасность, и мы посредством этого аукциона выявляем, где есть превышение ЭПВ (экономический порог вредоносности – прим. ред.), направляем рекомендации муниципалитетам, населению, хозяйствам, и на основании этих данных хозяйства обрабатывают. В прошлом году обработали 2,1 тыс. га по региону, по 5 крупным улусам, это – Амгинский, Усть-Алданский, Таттинский, Чурапчинский и Нюрбинский районы. Там провели опрыскивание.
– А как фитомониторинг проходит? Бригады людей выходят на луга, на пастбища и просто вручную ищут, смотрят, или может быть вы дроны запускаете?
– На протяжении 15-20 лет Россельхозцентр обследует наши земли. Финансирование идет посредством аукциона. Есть специалисты, которые обследуют наши луга. Есть такие сачки, которыми мы бабочек ловили, когда были детьми, вот с такими сачками, только специально модифицированными, они проходят, а потом то, что накопилось, считают вручную. В результате набирается материал, который идет в рекомендации. Да, есть, конечно, новомодные дроны. Мы в республике с этого года планируем приобрести агродроны, с помощью которых в будущем будем опрыскивать наши луга и пашни пестицидами. Эти дроны так модифицированы, что могут вносить и минеральные удобрения. Мы хотим пойти по пути цифровизации, роботизации.
– Насколько это дорогое удовольствие – обработка пастбищ, сельхозугодий пестицидами?
– Раньше республика сама проводила через аукционы истребительные мероприятия, годовая стоимость доходила до 16 млн руб. Мы от этого ушли, потому что на самом деле луга и пашни, где саранчовые обитают, – собственность хозяйств. Мы не можем за счет республики эти мероприятия проводить, но результаты работы Россельхозцентра дают нам рекомендации, чтобы можно было делать точечную обработку. Есть еще государственная мера поддержки, по которой хозяйства могут приобретать пестициды. Мы им даем 80%, раньше это было финансовое обеспечение, сейчас мы планируем возмещать расходы.
– Есть компенсация?
– Да, по-простому, это – компенсация.
– Как много у вас животноводческих хозяйств? Если будет нашествие саранчи, то экономика Якутии сильно пострадает?
– Да, конечно. Это показал опыт 2021 года: нам пришлось выезжать в другие регионы, очень большая сумма была [затрачена] только на то, чтобы завезти сено. Лучше бы эти средства мы потратили на приобретение техники, оборудования, которое может опрыскивать поля и луга. У нас в республике работает программа кормопроизводства, с помощью которой хозяйства и население могут приобретать технику и семена кормовых культур. Сейчас мы увеличиваем их посев, потому что сочные корма повышают продуктивность животноводства. Мы хотим уйти от использования естественного сенокоса, он, конечно, останется, но сочные корма мы будем увеличивать. Они более выносливые и сильные. Кроме того, окультуренные посевы хорошо противостоят саранче.
– У вас нашествия саранчи бывают, потому что местные виды мутируют, или насекомые прилетают откуда-то?
– Нет, это местные, это – кобылки (группа видов саранчовых – прим. ред.). У нас обширного нашествия саранчи еще не наблюдалось. Местные кобылки [количественно] то увеличиваются, когда бывает засуха и меньше влаги, то уменьшаются, когда температура нормальная и влажность оптимальная, тогда они идут на убыль. Насекомые при стрессовых ситуациях начинают очень сильно размножаться, и засуха, отсутствие осадков способствует увеличению их численности.
– То есть в вашем случае теплая зима – это не основной фактор?
– Не основной. Россельхозцентр делает замеры несколько раз – весной, летом и осенью. Осенью у них появляется контрольная цифра, и потом они обследуют те же места весной, смотрят уровень перезимовавших насекомых первого поколения. У нас он низкий, потому что все равно зимой холодно, и выживаемость кобылок не такая большая, как в теплых регионах России.
– Вы же знаете места, где они скапливаются. Ученые говорят, что часто это происходит в заболоченных местах, в поймах рек, где есть заросли тростника. Может просто вырубить это все, и решится проблема?
– По результатам прошлого года Россельхозцентром уже направлены данные в муниципалитеты, где прогнозируются очаги саранчи. Эти данные уже на руках у хозяйств, и сейчас идет договорная кампания, они будут приобретать пестициды и обрабатывать в начале лета сенокосы.
– Пестициды современные отличаются от тех, что были раньше, они как-то изменились? Должен быть какой-то карантин, чтобы не пострадали животные, которые могут зайти на эти пастбища?
– По методике обработка должна производиться за месяц до того, как пойти на сенокос или выпускать скот на пастбище.
– Ваше мясомолочное животноводство и коневодство идет на нужды Якутии, или вы отправляете что-то на экспорт, может быть внутри страны?
– На данном этапе это местное потребление в основном. У нас по табунному коневодству самое большое поголовье в России – порядка 180 тыс. лошадей и примерно такое же поголовье крупного рогатого скота.
– С крупным рогатым скотом мне все понятно, а вот с коневодством – все идет в еду?
– Да, на потребление. Это наше традиционное якутское: в сыром виде кушаем, в приготовленном, и на колбасу какая-то часть идет. В рамках ветеринарных норм убойные цеха и площадки открываются для реализации продукции на местном рынке.
– Сейчас многие говорят об изменении климата и его влиянии на сельское хозяйство, а вы говорите, что теплая зима для вас не основной фактор. Вы вообще какие-то изменения климата замечаете, или в этом году – единичный случай, что у вас -30°C, а не -45°C?
– Это единичный случай, но сейчас трудно прогнозировать, каким лето будет. У нас же в году осадков совсем мало – 20 см на 1 кв. метр.
– То есть, у вас климат особо не меняется?
– Особо не меняется. У нас засушливый регион, но из-за того, что до 80% территории – это вечная мерзлота, и оттуда идет ежегодная протайка, поддерживается почвенная влажность.
– Какие еще проблемы у сельского хозяйства в Якутии, кроме вечной мерзлоты? Вы же как-то развиваете в таком суровом регионе эту отрасль.
– Как я и говорил, у нас есть естественный травостой, и это – большое подспорье для сельского хозяйства. У нас сенокосных угодий где-то 700 тыс. га, используется порядка 500 тыс. га., и много естественных пастбищ. Кроме того, у нас есть аласы – вечная мерзлота протаивает посередине, там образуется озеро, а вокруг озера – луга. И за счет этого урожайность естественного сена остается стабильной, за счет этого поддерживается животноводство и коневодство. У оленей тоже есть естественные пастбища, и их очень много – где-то 19 млн га. Вот так, за счет естественного традиционного уклада мы тут и живем.
Еще больше новостей в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь.
