Тайфуны, курс рубля и подержанные авто «разогнали» инфляцию в Приморье

Фото: РБК Приморье

Годовая инфляция в Приморском крае в августе составила 6,6%, что выше, чем в целом по стране — 5,2%. О том, что формирует инфляцию в Приморье, о региональной экономике и ключевой ставке РБК Приморье рассказала советник экономический Экономического управления Дальневосточного главного управления Банка России Алина Новопашина.

– Алина Николаевна, что повлияло на инфляцию в крае, и почему цены здесь растут быстрее, чем в целом по стране?

– Действительно, инфляция в Приморье, как правило, отличается от общероссийской, но далеко не всегда в большую сторону. В Приморье в августе быстрее, чем в июле, росли цены на продовольственные и на непродовольственные товары. Годовой темп прироста цен на них составил, соответственно, 4,8% и 7,5%. В то же время годовой прирост цен на услуги замедлился до 7,7% после 7,9% в июле.

Летом этого года из-за тайфуна в Приморье снизилось предложение местных овощей, и в результате в августе в годовом выражении выросли цены на картофель, капусту, лук, хотя в июле они стоили дешевле, чем годом ранее. Кроме того, на фоне ослабления рубля подорожали яблоки, груши, апельсины, а цены на бананы росли быстрее, чем в прошлом месяце. Но самый значимый вклад в увеличение приморской инфляции в августе оказало подорожание импортных подержанных автомобилей. Среди причин – ослабление рубля, введение Японией новых ограничений на поставку отдельных категорий машин в Россию и увеличение утилизационного сбора в августе 2023 года.

– То есть такие региональные факторы, как тайфуны и удорожание подержанных японских автомобилей, от которых мы существенно зависим, влияют на цены в регионе. А что насчет наших программ, таких как «Дальневосточная ипотека»? Насколько они влияют на цены в Приморье и на Дальнем Востоке?

– На самом деле цены на жилье не входят в расчет индекса потребительских цен, на основе которого Росстат оценивает инфляцию. В то же время, например, учитываются строительные материалы, ремонт жилья, приобретение мебели, бытовой техники, электроники, которые всегда сопровождают покупку квартиры. Благодаря льготным программам дальневосточники активнее покупают квартиры, делают ремонт, и рост потребительской активности и ослабление рубля в июле-августе привели к тому, что ускорился рост цен в годовом выражении – на строительные материалы, на электронику, на бытовую технику. Однако в большей степени на динамику цен в июле-августе, как я уже сказала, оказали факторы со стороны предложения подержанных автомобилей. В результате на Дальнем Востоке инфляция составила 5,8% в августе после 4,6% в июле.

– Региональные особенности влияют не только на инфляцию, но и на экономику Дальнего Востока в целом. В сентябрьском докладе Банка России «Региональная экономика: комментарии главных управлений» сказано, что грузооборот дальневосточных портов в июле достиг нового максимума. Это последствия «разворота экономики на Восток»?

– Да, в прошлом году в результате санкционных логистических ограничений структура экспорта страны, его основные направления значительно изменились. Все больше товаров стало поставляться в Азию, в страны СНГ, осваиваются новые маршруты в страны Африки, страны Латинской Америки. Постепенно продолжается перестройка экспортных потоков. По данным оперативных опросов предприятий, которые регулярно проводит Банк России, мы знаем, что доля предприятий, которые сообщили об отсутствии проблем с поставками, увеличилось с 41% до 50% за год. Предприятия во многих регионах России сообщали о переориентации поставок с западного на другие направления, в частности, в страны Азии. Основным отличием ситуации с экспортом на Дальнем Востоке от общероссийской является то, что наши предприятия еще до введения санкций в основном были ориентированы на азиатское направление, на поставки в страны Азии, и поэтому для них какого-то глобального изменения логистических маршрутов в результате санкций не произошло. Основные изменения у наших предприятий были связаны со значительным ростом спроса на транспортную инфраструктуру Дальнего Востока. Это в условиях ограниченных пропускных способностей нашей транспортной инфраструктуры привело к росту сроков, увеличению стоимости доставки и образованию заторов на границе и в портах.

– А дальневосточный бизнес эту проблему как-то решает?

– Да, конечно. Мы находимся в постоянном контакте с бизнесом, и предприятия говорят о том, что прежде всего их усилия направлены на решение инфраструктурных вопросов. Так, для увеличения объема перевозок еще в 2022 году транспортные компании начали расширять свой контейнерный флот, наращивать парк оборудования. В стадии проектировки и строительства находятся порядка 15 проектов, реализация которых позволит к 2030 году на треть увеличить портовые мощности от текущих объемов. Кроме того, транспортные компании совместно с азиатскими партнерами запустили новые морские сервисы и в результате сократили сроки доставки, а тарифы на морские перевозки из стран Азии снизились в 1,5 раза в сентябре по сравнению с началом года. Кроме того, для наращивания контейнерных поставок, перераспределения нагрузки на терминалах в конце июля запущен импорт из Китая в Россию через открытый еще в ноябре прошлого года железнодорожный мост в Еврейской автономной области. Увеличиваются объемы импорта, номенклатура импорта через автомобильный мост в Амурской области. Поэтому предприятия активно стремятся к тому, чтобы существующие проблемы всячески разрешать.

– Давайте вернемся к переориентации экспорта на страны Азии. В докладе Банка России сказано, что поставки товаров, которые раньше направлялись в Европу, сейчас нашли новые рынки сбыта в Азии. Однако успех этого процесса и динамика экспорта существенно отличаются по отраслям. Так как наши дальневосточные предприятия были изначально ориентированы на страны Азии, дало ли это нам какие-то преимущества по сравнению с ситуацией в стране в целом?

– Да, для тех отраслей, у которых изначально экспорт был ориентирован на дружественные азиатские страны, больших изменений в работе не произошло. Например, рыбу и рыбопродукты предприятия Дальнего Востока до введения санкций в основном поставляли в страны Азии и в страны Европы. Сейчас понятно, что поставки в Европу постепенно сокращаются, они значимо снизились, но с основными покупателями в странах АТР торговые взаимоотношения сохраняются, и поставки растут. Одновременно осваиваются новые направления. Например, компании – участники мониторинга Банка России – сообщали о поставках в Индонезию, в Африку. Или, к примеру, ключевая для нас отрасль – это добыча нефти. Объемы добычи нефти на Дальнем Востоке в первом полугодии 2023 года восстановились до досанкционных объемов, и предприятия нам сообщают, что поставки по-прежнему осуществляются в страны Азии. Ну и в принципе радует то, что предприятия отмечают: проблем с транспортировкой экспортной продукции практически нет. Сложившиеся цепочки продолжает действовать, и нет каких-то предпосылок к ухудшению ситуации. Но, конечно, есть и исключения. Например, в лесной промышленности Дальнего Востока сложилась очень непростая ситуация. Предприятия отмечали сокращение экспорта из-за санкционного запрета на поставку продукции в страны Европейского союза, из-за снижения спроса со стороны недружественных стран Азии. Если до санкций продукция дальневосточных предприятий поставлялось в 32 страны, то сейчас этот перечень стран сократился до 7. Кроме того, сократился спрос со стороны Китая в связи с тем, что в стране снизились объемы строительства. В результате объем экспорта древесины в первом полугодии 2023 года сократился на 13% по сравнению с прошлым годом. При этом переориентировать свои поставки на внутренний рынок для наших предприятий очень затруднительно, потому что с ограничением экспорта столкнулись не только дальневосточные предприятия, но и предприятия из европейской части России, которые ранее поставляли продукцию на запад, в страны Европы, а сейчас также стали поставлять на внутренний рынок, что привело к увеличению предложения.

– Вы говорили про увеличение спроса на транспортную инфраструктуру Дальнего Востока. А скажите, пожалуйста, в каких отраслях это ограничивает наши экспортные возможности?

– У нас есть примеры, когда на продукцию спрос есть, а объемы экспорта мы увеличить не можем как раз из-за того, что есть ограничения транспортной инфраструктуры. Пожалуй, самый яркий здесь пример – это добыча угля. В целом ее объемы на Дальнем Востоке в первом полугодии 2023 года соответствовали объемам прошлого года, и большая часть продукции поставляется на азиатские рынки. Но возможности экспорта ограничены пропускной способностью железной дороги, портов, пограничных переходов. Угледобывающие компании нам сообщают, что они бы готовы кратно увеличить объемы добычи угля, но из-за отсутствия транспортных возможностей они этого не делают. С целью увеличения объемов экспорта крупная угледобывающая компания еще в 2022 году начала строительство частной железной дороги от месторождения в Якутии до Охотского моря, где также ведется строительство порта. То есть к 2026 году, когда планируется завершение строительства железной дороги и порта, ожидается, что объемы экспорта угля будут увеличены в два раза.

– Вы говорили про мониторинг предприятий. Скажите, у Банка России есть прямые контакты с дальневосточными компаниями?

– Да. Уже на протяжении 25 лет Банк России регулярно проводит опросы предприятий, в которых участвуют порядка 15 тыс. предприятий всех основных видов экономической деятельности по всей стране. Из них 1,5 тыс. – это дальневосточные предприятия, 250 респондентов из Приморского края. Мнение участников мониторинга помогает нам формировать оценку бизнес-климата в регионе, глубже понимать экономические процессы. И в ходе опросов предприятия оценивают текущие и ожидаемые изменения деловой активности, опираясь на динамику производства, спроса, цен и других индикаторов. Мы очень благодарны компаниям, которые участвуют в наших опросах – они очень помогают в нашей работе. Для нас это, пожалуй, самый оперативный источник всей информации, которую мы получаем. И мы предлагаем другим дальневосточным предприятиям присоединиться к системе мониторинга Банка России. Сделать это можно, заполнив заявку на официальном сайте Банка России.

– Давайте с вами коснемся еще одной важной темы. За последние 2 месяца Банк России дважды поднимал ключевую ставку: сначала в августе – с 8,5% до 12%, а затем в сентябре на внеочередном заседании еще на один процентный пункт. Скажите, зачем нужно было два повышения? Неужели первого, которое произошло в августе, было недостаточно для стабилизации ситуации?

– Предпринятые шаги по повышению ключевой ставки – это ответ на реализацию инфляционных рисков в экономике, в том числе из-за влияния валютного курса. Что мы наблюдали? В августе текущие темпы роста цен немного замедлились, но при этом ценовое давление все больше формировалось за счет устойчивых компонентов и охватывало все более широкий круг товаров. И значимый вклад в текущую инфляцию все больше стали вносить товары, динамика цен на которые зависит от курса. В то же время ослабление рубля – это не какой-то внешний фактор, это не то, что никак не связано с нашей экономикой. Ослабление рубля – это вторичный эффект от увеличения спроса. Спрос в экономике растет очень уверенно – как на отечественные товары, так и на импорт: на те же автомобили, на бытовую технику, электронику и другие импортные товары. Из-за увеличения спроса на импорт при снижении экспорта в предыдущие месяцы выросла востребованность иностранной валюты, и в результате курс рубля по отношению к другим валютам ослаб. Также из-за не слишком высоких ставок в экономике граждане не так активно делали рублевые сбережения, но при этом предприятия очень активно брали рублевые кредиты, чтобы не расходовать валюту, что также оказывало влияние на курс. В свою очередь, ослабление рубля ведет к повышению инфляционных ожиданий. Что это значит? Что люди стремятся совершать покупки раньше, чем планировали, опасаясь, что в будущем из-за инфляции то, что они планировали купить сегодня или где-то в будущем, подорожает еще сильнее. И для того, чтобы совершать эти покупки, граждане берут кредиты. Это еще больше подстегивает спрос. При высоком спросе ослабление рубля быстрее сказывается на росте цен. Ситуация развивается таким образом, что для возврата инфляции к цели Банку России требуется достаточно продолжительный период жесткой денежно-кредитной политики. Поэтому Банк России повысил ключевую ставку.

– Все, что вы сейчас назвали, больше применимо к августу. А что насчет сентября?

– Траектория ключевой ставки была скорректирована с учетом реакции экономики на августовское повышение ключевой ставки. Напомню, что повышение ключевой ставки призвано через рост ставок в экономике замедлить спрос и далее снизить темпы роста цен. После повышения ставки в августе мы наблюдали, что на кредитном рынке началась подстройка к ее изменению. Однако к середине сентября, дню планового решения по ставке, стало понятно, что эта подстройка происходит недостаточно быстро, и решение о повышении ключевой ставки было, в том числе, направлено на усиление и ускорение этой подстройки. С одной стороны, более медленная реакция процентных ставок и всего кредитного рынка объясняется в основном тем, что банки в августе и в первой половине сентября продолжали выдавать кредиты по заявкам, одобренным ранее. Кроме того, после ощутимого повышения ставки в августе, с 8,5% до 12%, у заемщиков появилось желание «запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда» и взять кредит сейчас, пока ставки не стали еще выше. Но, с другой стороны, свою роль сыграли и эти самые инфляционные ожидания граждан. То есть заемщики при принятии решения, брать кредит или нет, сравнивают ставку по кредиту со своими ожиданиями по инфляции. И если люди прогнозируют, что инфляция долгое время будет оставаться высокой, и при этом ожидают роста своих номинальных доходов, то, вероятнее всего, они примут решение взять кредит сейчас, потому что в условиях высокой инфляции их долг будет обесцениваться.

Кроме того, наличие масштабных льготных программ, о которых мы говорили, – льготные ипотеки – поддерживают высокие темпы кредитования. И чтобы повышение ставки сработало в нужном масштабе, требуется повышать ее сильнее, чем в том случае, если бы таких программ не было. В целом Банк России при последнем решении по ключевой ставке выстраивал ее траекторию таким образом, чтобы инфляция в 2023 году находилась в диапазоне от 6 до 7% и в 2024 году опустилась до уровня вблизи 4% и закрепилась на этом уровне в дальнейшем.

✅Еще больше новостей в телеграме РБК Приморье. Подписывайтесь.